Но только это не то Болдино, где Пушкин написал пророческую «Сказку о попе и работнике его Балде». То в Нижегородской области, а это – Смоленское Болдино, которое прославил великий русский святой Герасим Болдинский, довольно хороший сапожник и современник Геннадия Костромского, о котором речь была в прошлый раз. Герасимов и Геннадиев монастыри были основаны практически одновременно, около 1530 года, но какие разные судьбы у этих святых и их мест силы.

Герасим родился в 1489 году в Переславле Залесском и при крещении был назван Григорием (как и Геннадий). Его родители (в отличие от родителей Геннадия) всячески поощряли любовь сына к богу. Так что будущему святому не пришлось бежать от них, он просто как-то незаметно переместился из родного дома в Горицкий монастырь к преподобному Даниилу Переславскому. А потом вместе с Даниилом перешел и в основанный тем Данилов монастырь (это, собственно, в пределах прямой видимости от Горицкого).

О преподобном Данииле я надеюсь еще рассказать, а теперь о Герасиме. Он ушел в монастырь в тринадцать лет и двадцать лет прожил в одной келье с Даниилом. Только после этого учитель позволил ему жить отдельно, по собственному уму. Через некоторое время Герасим почувствовал тягу к странствиям. Но Даниил не отпустил. И пришлось остаться. Еще на шесть лет. Наконец ему стало уже просто душно в монастырских стенах, он молил учителя: «Отче, не презри своего чада, отпусти Бога ради». Тут уж Даниил не стал больше его удерживать.

Странствовал Герасим не слишком долго. Уже весной 1528 года объявился около Дорогобужа, через который тогда проходил путь на запад, в Литву. Построил вблизи дороги хижину и стал жить в одиночестве. Впрочем, какое уж тут одиночество. Дорога ведь: купцы, бродяги, вояки, бандиты. К тому же, эта территория была отбита у Литвы лишь несколько лет назад, и туземцы еще не очень понимали, чьи они будут.

Субкультура границы и сама по себе принципиально двусмысленна, а тут еще спорная земля, ничейная зона, фронтир, где всем заправляли лихие люди, кормящиеся разбоем. Эти обычно не спрашивают, кто ты – святой или просто так, поссать вышел. Сперва в лоб дают. Герасиму от кудеяров литовского пограничья доставалось часто и основательно. Он, разумеется, надеялся на божью помощь, но вот как раз его бога эти люди совсем не боялись.

К тому же отшельника мучали всякие экзистенциальные ужасы, но он не унывал. Сделал кузов, поставил его у дороги. И прохожие клали в него – кто хлеб, кто денежку, кто что-нибудь из одежды, кто – что. Некоторые, правда, воровали даже из этого нищего кузова. Но тут у святого нашелся защитник. Ворон стал сторожить его кузов. Слетал черной молнией, каркал, бил крылами, клевался. Так что зря говорят, что ворон нечистый, дружит с ведьмами и колдунами. Ну, дружит. И что? Дружит и со святыми. Просто это сакральная птица, мудрая, хоть и зловещая, может накаркать. Так ведь и все, что связано с миром сакральным, зловеще для непосвященных. А для посвященных – наоборот. Вот, например, и блаженную Ефросинию Колюпановскую спас ворон, когда злые монашки подожгли ее келью.

Среди головорезов со Старой смоленской дороги Герасим прожил года два. Однажды ночью в тиши он услышал как бы далекий перезвон колоколов. Поначалу не придал значения. Но на следующую ночь звон повторился. И на следующую – вот опять звонят. Утром встал и отправился к юго-востоку, в ту сторону, откуда слышался звон. Долго шел, но вот лес расступился. Путник увидел поляну, пологий спуск к реке, дуб. Этот дуб поразил его: огромный, со стволом, разделяющимся в вышине на три ветви, и с такой густой кроной, что никакой дождь не страшен. Под дубом бил родник (как в Жабыни). И все пространство у реки излучало благодатный покой. Ну, куда еще дальше идти? Место так понравилось Герасиму, что он решил остаться в нем навсегда.

В Житие, составленном в конце 19-го века по материалам древних житий, есть примечание: дуб «до настоящего времени находится среди монастыря при особой часовне». Увы, сейчас его уже нет. Но есть его потомки, дающие некоторое представление о том, что так поразило Герасима. Собственно, даже и без древнего дуба Болдинское место силы прекрасно. Когда там ходишь среди руин (фашисты взорвали церкви, но многое уже восстановлено), кажется, что попал в какой-то счастливый сон, и вот сейчас вдруг проснешься и... Но просыпаться не хочется, жаль терять такой сон.

Речка, текущая под монастырем, называется Болдинка. Вообще, гидронимы с основой «болд» довольно характерны для Смоленской области: Болдыж, Болдань, Болдачевка (около которой мы искали Монахов ров). Реставратор в монастыре, сказал мне, что древнеславянское слово «болда» (ударение на первый слог) означает – дуб. Словарь Даля с «болды» отсылает на «балду», слово, все значения которого так или иначе связаны с деревом. Дуба как такового среди них нет, но это лишь указывает на древность слова «болда». Как говорит Александр Афанасьев: «Первоначально слово дуб заключало в себе общее понятие дерева».

В том, что на месте Болдинского монастыря когда-то было языческое болдовище, сомневаться не приходится. В конце концов, незадолго до прихода Герасима это место принадлежало Литве, в которой до 1387 года был государственный культ дубрав. Вопрос в другом: святой – что, действительно, был таким идиотом, что даже не понял, что пришел не в пустыню, а на место силы древопоклонников? Или это только автор Жития пытается изобразить его таковым? Судите сами: туземцам, конечно, не понравилось, что в их священной дубраве поселился монах. Поначалу они деликатно пытались ему объяснить, что так нельзя, что это их исконное место. Потом стали гнать уже с руганью, бить. Бесполезно. Наконец, связали и потащили топить. Но тут нашлись гуманисты: зачем же топить, лучше сдать бродягу властям, пусть разбираются. О, как наивны дети природы! Они не знают, в чем сила еврейского бога.

Когда Герасима привели к Дорогобужскому наместнику, тот поначалу велел взять смутьяна под стражу. Но – чудо! – как раз в тот момент, когда Герасима уже собрались уводить, входит – прямо бог из машины – посланец из Москвы. Увидел поруганного монаха, поклонился ему до земли, попросил благословения. У наместника сердце зашлось: что за притча? Да все просто: Даниил Переславльский, учитель Герасима, был кум королю. А точнее – великому князю Василию III. Крестил Ивана Грозного. Но еще до его рождения часто бывал при дворе. И Герасим – с ним вместе. Московский посланец просто был лично знаком с ним, а наместник со страху чуть не обделался. Чудо, впрочем, не в этом. Чудо в том, что гонец оказался в нужное время и в нужном месте. И это позволяет предположить, что Герасим прибыл в Болдино отнюдь не случайно, но – нарочито туда был послан, с миссией.

Понятно, что, после явления человека из Центра, Дорогобужский воевода немедленно прозрел: отчетливо понял, кто прав, а кто виноват, отпустил святого, настрого запретил его трогать, выделил личные средства на обустройство обители. Ну, тут уж, конечно, злые язычники засунули свои ядовитые языки в собственные зловонные задницы и прекратили даже помышлять о том, чтобы предъявлять какие-либо претензии на святилище, в котором молились поколения их предков. Вот это я называю торжеством православия.

Ровно через триста лет в другом Болдине Пушкин четко обрисует взаимоотношения духа Балды с христианским духовенством в лице Попа, толоконного лба. Идея этой сказки почерпнута в окрестностях Святых гор и выражает отношение русского бога к богу еврейскому. Балда (или Дубнило, см. Дунилово-Горицы), став работником жреца далекого бога Дубравы Момре (см. Лев-Толстое), неумолимо ведет к трем щелкам. «С первого щелка прыгнул поп до потолка; со второго щелка лишился поп языка, а с третьего щелка вышибло ум у старика». Это можно истолковать как три стадии выхолащивания христианской религии. Первый щелк: просто физическое воздействие (малоэффективное, правда, если на стороне попа государство). Второй: отказ от коммуникации (лишение языка логично рассматривать не только как невозможность говорить, но и как нежелание слышать). Третий щелбан: обессмысливание христианства как такового (подмена внутренних содержаний пришлой религии содержаниями религии народной, хотя и – при сохранении внешней христианской формы). Дешево и сердито.

Конечно, Герасим имеет весьма опосредованное отношение к тому Попу, с которым разделался тайный агент русского бога, работающий под псевдонимом Балда. Герасим человек бури и натиска Святой Руси, созданной Сергием Радонежским. В отличие о Толоконного лба он не гонится за дешевизной, не боится подставить себя под удары Балды и болдопоклонников. И потому – выигрывает будущее. Но, во-первых, он выигрывает его для толоконных лбов. А во-вторых, вбирает в себя часть культа Балды, сам становится Болдинским, сущностно оболдевает. Это потому, что он сам никогда не был толоконным лбом. Он всегда разумно учитывал религиозную обстановку. Например, на своем болдовище он построил не какую-нибудь обитель, а именно Троицкую (Троица – праздник деревьев и предков).

Герасим был непоседа. Уже в конце 1535 года он оставляет свой монастырь и отправляется в Вязьму. Там, рядом с городом, на мысу, образуемом длинной излучиной реки Вязьмы, тоже был лес, на сей раз ольховый. И в этом лесу по берегам речки Бебри, впадающей в Вязьму, было (сказано в Житии) прибежище корчемников, блудников, и разбойников, место играм бесовским. Как это понимать? Ну, скажем, так: ночь, девки-бесстыдницы пляшут, парни к ним бесовато пристраиваются… По кустам уже вздохи, всхлипы и стоны истомы. Все в дым пьяны. О христианской морали никто не имеет понятия. Все любят друг друга во славу Купалы. Соборные страсти в разгаре…

И тут поп. Пришел и все опошлил. Мужики вмиг трезвеют, бабы встают, оправляя юбки, старики плюются (охальник), и даже малые детки понимают, что праздник напрочь загублен. Завтра этот монах пойдет доносить… Однако под Вязьмой у Герасима вышла осечка. Житие говорит, что гулякам на Бебри покровительствовал князь Телепнев-Оболенский, у которого рядом было имение (Телепнево), и который сам любил заглянуть в клоаку разврата.

 

Понятно, да? На дворе 1535 год. Василий III умер, будущему Ивану Грозному пять лет, формально правительницей России является его мать Елена Глинская, а фактически правит ее любовник Иван Федорович Овчина-Телепнев-Оболенский, глава боярской думы. При этом ходят упорные слухи, что он не просто любовник Елены, но еще и отец будущего царя. Ну, как не развратник?

Но только ездить в Вязьму, поддерживать всякую пьянь, ему недосуг. Продолжается схватка за власть, начинается денежная реформа, стране грозят войны. В частности, старый дурак король Сигизмунд хочет воспользоваться малолетством Ивана, чтобы вернуть Смоленские земли, выдвигает войска… И Телепнев-Оболенский возглавляет поход на Литву. Тут он, действительно, мог заглянуть в Вязьму. Допускаю, что в излучине реки был его лагерь, где вояки – а как же иначе? – и дрались, и пили, и портили девок. И это попало в Житие Герасима под видом бесовских игр, которым покровительствовал Телепнев-Оболенский, патентованный блудник, добившийся власти своим срамным удом.

На самом-то деле этот правитель был хорош не только в постели. Блестящий полководец, тонкий дипломат, смелый реформатор, искусный интриган. Он мог стать предтечей Потемкина, но весной 1538 года Елена Глинская внезапно скончалась. Отравили, конечно, уже в наше время в ее костях обнаружен мышьяк. А ее фаворит был уморен голодом (вариант: рассечен на куски). Тут пришли времена совсем неспокойные, в том числе – и для Церкви. Иван Шуйский метался, сместил двух митрополитов всея Руси. Только в 1542 году, когда митрополитом был избран Макарий, что-то стало налаживаться.

И в том же году дела у Герасима пошли в гору. Он отправился в Москву и выхлопотал разрешение на устройство обители на правом берегу Бебри. Это место ему очень нравилось, к тому же там ему явился Иоанн Предтеча и велел основать монастырь, дабы прекратить купальские игрища. Ух, как бесы сначала завыли: «Горе нам! Отъята бысть корысть наша! Преподобный обиде нас!» Но, уверен, они успокоились, когда поняли, что культ Иоанна – лишь новая форма культа Купалы. И зажили на берегах Бебри по-прежнему, только, может быть, чуть потише и – отдавая мзду толоконным лбам.

Оставив на хозяйстве своего ученика Симеона, Герасим вернулся в Болдино. Но – ненадолго. Вскоре он услышал, что километрах в сорока вниз по Днепру от Дорогобужа, в Свирковых Луках, есть заброшенный монастырь, в котором – и это уже тенденция – бесчинствует хозяин тех мест боярин Салтыков. Пойдет, бывало, на охоту и ночует в трапезной с собаками. В 1545 году Герасим прибыл в Свирковы, подкараулил боярина и начал ему пенять… Да куда там. Салтыков только ожесточился, решив, что монах претендует на его имущество. Что ж, ладно, придется прибегнуть к проверенному средству. Герасим пошел в Москву и принес от царя и митрополита бумагу на возобновление монастыря. Бесчинник был посрамлен, а позднее и сам стал болдинским монахом.

Я долго искал это место. Никаких Свирковых Лук на картах нет, и никто мне не мог сообщить, где это вообще может быть. Только мальчик, игравший у придорожной часовни в Соловьеве, сказал: да это здесь рядом. И четко объяснил: за мостом через Днепр через три километра будут Коровники, там будет грунтовка налево, проехать два кладбища, а на третьем – большой крест на месте монастыря. Ну, что вам сказать? Место очень напряженное. Там мне все время слышался шорох при полном безветрии. Когда я спускался к Днепру, за мной будто кто-то все крался (это, впрочем, довольно обычное ощущение в безлюдных местах силы, см., например, здесь). Я с облегчением вздохнул, когда покидал это место. И почувствовал: тот, кто следил за мной, тоже вздохнул с облегчением.

 

Наладив дела в Свирколучье, Герасим снова тронулся в путь. У него уже сложилась репутация человека, умеющего решать проблемы. Поэтому в 1547 году его пригласили на Жиздру, за триста верст. Там, в устье Бродны, тоже был вертеп гуляк и разбойников. Герасим эту проблему решил, создав монастырь. Уже привычная схема, не буду рассказывать, тем более, что там я еще не бывал.

А об Иулании Вяземской я не забыл, спрашивал о ней в Вязьме, но, увы, ничего нового по сравнению с Торжком не обнаружил. Жаль. Но посмотрите, какая радуга!

ИНФОРМАЦИЯ ОБ ИЗДАНИИ КНИГИ "МЕСТА СИЛЫ РУССКОЙ РАВНИНЫ" И ВСЕ НЕОБХОДИМЫЕ ССЫЛКИ – ЗДЕСЬ.

КАРТА МЕСТ СИЛЫ ОЛЕГА ДАВЫДОВА – ЗДЕСЬ. АРХИВ МЕСТ СИЛЫ – ЗДЕСЬ.